Откровение

Наша жизнь никогда не была «скучна». Бабушка преподносила один сюрприз за другим. Нет, не все были ужасны, но неожиданны и удивительны всегда. Как‐то она решила, что жить на полу гораздо «интереснее», чем там — наверху, и просто перешла на другой уровень. Теперь ей нравилось смотреть телевизор, сидя на полу. Туда же, соответственно, стаскивались кофты, платки, подушки и прочие вещи.

А потом выяснила, что и одеваться сподручнее там же. Теперь она подолгу сидела на полу, натягивая носки или колготки, пытаясь надеть футболку, платье или жилет… Получалось плохо, она расстраивалась. Помогать не разрешала. Она напоминала ребёнка, который кричит: «Нет! Я сам!», предпринимая очередную безуспешную попытку сделать что‐то самостоятельно. Но дети растут и учатся, а тут день ото дня получалось хуже… Она сердилась на себя, сердилась на нас и, видимо, не понимала, что происходит. Она привыкла не подводить сама себя и справляться со всеми трудностями в одиночку. И вдруг такое!

Я тем временем научилась относиться спокойно к «выдумкам» бабушки. Увидев что‐нибудь новенькое и неординарное, я уже не думала в полном страхе: инсульт, инфаркт, что?! Я говорила себе: «Хм… Что бы это значило?» Как‐то раз, вернувшись домой, я обнаружила бабушку ползущей, в полном соответствии с солдатскими инструкциями, из кухни в спальню. То ли отправилась брать «языка» на чужую территорию, то ли забрасывать гранатами вражеский окоп…

В следующий раз, открыв входную дверь, я увидела бабушку, которая величаво «проплывала» по длинному коридору в сторону опять же спальни… На ягодицах! Она сидела на полу, вытянув ноги, и перекатываясь справа налево и обратно на ягодицах, плавно двигалась вперёд, как крейсер. Дочка посмотрела и сказала: «О! Здорово! Нас тоже на уроках хореографии заставляют выполнять такие упражнения. Это наращивает мышцы ног и ягодиц».

Бабушка тренировалась несколько месяцев. Это было время, когда она твёрдо стояла на ногах и хорошо ходила. Почему она периодически практиковала такие вещи — непонятно.

Иногда бабушка решала, что пить чай с пряниками или есть кашу тоже лучше на полу. Сопротивляться было бесполезно, могла обидеться и от всего отказаться. Такие перемены больше всего радовали Финика и Платошку. Они чинно усаживались рядышком с бабушкой и наблюдали за процессом. Их очень интересовало, что находится в тарелках и чашках, но они были слишком хорошо воспитаны, чтобы совать туда свой нос.

Бабушка и животные

Взаимоотношения бабушки с котом и собакой неизменно были замечательными. Мне кажется, у них было полное взаимопонимание. Она никогда не проявляла к ним агрессии, даже раздражения, не говоря уже о рукоприкладстве — все это было только для нас… Они относились к ней, как и прежде: Финик устраивался рядышком, чтобы потереться об бабушкин бок и помурлыкать, а Платошка так и лез ей под руки: «Ну, почеши за ушками! А спинку? А животик?» И она гладила и чесала, чесала и гладила… ко взаимному удовольствию. Она их тоже любила. Это было очень заметно.

А ещё она с ними разговаривала. Наблюдать было интересно. Они сидели, глядя на неё, и внимательно слушали. Финик иногда одобрительно щурил глаза и подмурлыкивал. Перебирал лапками. А Платошка издавал какой‐нибудь звук, означающий «все правильно говоришь!», и с размаху бросался на пол, чтобы продолжить слушание лёжа: а вдруг и животик почешет… Дело неизменно заканчивалось тем, что все уютно устраивались на диване. Я обнаруживала мирно спящую бабушку с котиком у плеча и собакеном под боком… 

Она беспокоилась о них, частенько задавала вопрос: «А детей не забыла покормить?» В самый первый раз я не поняла, о ком идёт речь, ведь дочка у меня одна — спросила: «О каких детях ты говоришь?» Она возмущённо показала пальцем: «Вот же они сидят голодные!» Оказалось, речь идёт о Финике и Платошке. Хм… Пожалуй, в этом она не ошибалась, ведь животные — это дети, которые никогда не вырастают. 

Осада

И вот наступил ещё один «прекрасный» день. Я забрала дочку из школы. Вернувшись, не смогли попасть домой. Бабушка заперлась изнутри на тот замок, который не откроешь снаружи. Мы стучались, мы звонили в дверь (и на телефон); в ответ — ни звука! Три часа бесплодных усилий. Наконец дочку пригласили к себе наши соседи сверху (там тоже дети её возраста и младше). Я вызвала МЧС. Они быстро приехать не могли, а узнав, что дверь железная, обещали взять сварщика, чтобы вырезать окошечко для открытия замка. Мне было все равно. Я переживала по поводу бабушки. Рисовались страшные картины: вот лежит, не может встать — инсульт; а если её нет в живых?! Ужас!

Я на негнущихся ногах каждые 15 минут шла стучать и звонить в дверь. На всякий! Все соседи уже были в курсе. На площадке нашего этажа жили двое мужчин. Они попеременно пытались что‐нибудь сделать, выходя то с одним, то с другим инструментом. Ничего не получалось. Наконец (на исходе седьмого часа наших бесплодных попыток), один вышел с топором! Спросил, не боюсь ли я, что он сломает замок. Я была не против, лишь бы открыл. С замиранием сердца думала лишь о том, что я увижу за дверью: бездыханное тело или человека в параличе.

Он открыл, да так ловко, почти не повредив замок. И что же? Отворив дверь, мы с ним онемели, увидев прямо за дверью улыбающееся лицо бабушки: «Здравствуйте! А вы к нам?» Немая сцена! Мы переглянулись. Я вошла внутрь. Бабушка была весела и довольна. Я рухнула на стул. Долго собиралась с силами, чтобы подняться за дочкой на этаж выше.

Это был жестокий урок! Прямо на следующий день я самолично сняла замок, который нельзя открыть снаружи! 

Дальше было всякое: загазованная квартира (как я могла не предусмотреть?); посуда в унитазе; картошка в чайнике; нож под подушкой… И, наконец, моча по углам и пятна на стенах туалета… Пока ещё только туалета.

А я до сих пор не думала о ДЕМЕНЦИИ, но все‐таки приближалась к прозрению. Я пополняла и пополняла мысленный список (для себя): быть чистоплотной, не быть злопамятной. Мне очень не хотелось стать такой в старости. Моё моральное, физическое, психологическое и всяческое другое состояние мчалось к неизбежному краху! Я ходила, как в тумане, постоянно болела голова, была неимоверная усталость. И да, я скатилась в жалость к себе. Я постоянно думала о том, как мне плохо, как ужасно. «За что?!» — вопрошала я в пустоту.

Как‐то, когда было особенно плохо, замерила давление и себе — обычно контролировала только бабушкино. Оказалось: ²⁰⁰⁄₁₁₀. Я не поверила! Перепроверила несколько раз: так и есть. Моё обычное (рабочее давление): ⁹⁰⁄₆₀ или ⁸⁰⁄₅₀. А тут больше, чем вдвое! Как инсульт не шарахнул, не знаю. Я призадумалась — надо жить как‐то по‐другому. Но как? «Сейчас нет сил думать, подумаю в ближайшие дни», — решила я.

Откровение

Но откладывать особо не пришлось, так как произошло событие, которое меня вернуло в реальный мир жёстко и своевременно. Я совсем не помню начала этого дня, я не знаю, куда мы ходили с дочкой — я все время «пережёвывала» мысленно ужасы своей жизни. Кстати, я поступала практически точно так, как и наша бабушка! Постоянно пребывала «внутри себя», упиваясь несчастьями, выпавшими на мою долю… И вдруг!

Я обнаружила себя на середине широченной дороги. Это был проспект Октября. Вдруг включился звук (до этого я была, будто в вакууме): визг тормозов, отборный мат! Оказалось, все это для меня! А я стою, держа за руку дочку, абсолютно потерянная, и не врубаюсь в ситуацию. Кричат: «Дура, идиотка, ты куда прешь?! Ещё и ребёнка тащит! Если жить надоело, иди одна! Тут подземный переход!» Я воспроизвела самое безобидное из всего, что мне сказали. А ещё махали перед моим лицом кулаками, выбежав из своих машин. Я была безучастна. Потом молча повела дочку назад. Шла сквозь строй разъяренных водителей, каждый кидал мне в лицо грязные ругательства. Шла, будто под артобстрелом, но пули не достигали цели…

На обочине уже толпился народ: медленно, как в замедленном кино, я подняла глаза. Ни на одном лице не было сочувствия, ни на одном — понимания. Народ обсуждал: наркоманка или алкоголичка, а может, невменяемая с диагнозом? Прошли сквозь строй, спустились в подземный переход, вышли с другой стороны. И тут наконец во мне произошёл взрыв! Непримиримости! Бунтарства! Я в первый раз сказала себе: «Стоп! Что ты делаешь?! Ты почти сломалась!»

С этого момента началась работа над собой. Первое, что во мне появилось — это ненависть к жизни! Да, именно так. При любой тяжёлой ситуации я говорила ей — жизни: «Ты меня не сломаешь! Я тебе не поддамся! Ты можешь все: сделать меня инвалидом, лишить чего угодно! Ты можешь меня убить! Но я не сдамся!» И что интересно, ушёл страх — весь! Я чувствовала, что становлюсь сильной! И мне по плечу многое! Я перестала жалеть себя! Я стала возвращаться к свойственному мне сарказму по отношению к себе. Когда начинала «скатываться» в жалость, тут же включался внутренний диалог: «Ты ещё поплачь! Пожалей себя! Может, лучше делом заняться?!» «Отрезвляло» мгновенно.

Наверное, ненависть — не самое лучшее чувство, и гордиться нет повода, но я пишу, как есть — без прикрас. К тому же это первое, что не дало мне «упасть» и помогло вновь обрести человеческое достоинство, попранное бесконечной жалостью к себе.

Второе: я вернулась к своим размышлениям — это то, что я люблю с детства. Я даже выстроила в 7 лет очень длинную логическую цепочку, в конце которой стоял постулат «я буду очень счастлива в 40 лет», начала не помню, но это было что‐то очень смешное и неожиданное. А цепочка состояла не меньше, чем из 25 – 30 позиций… и всенепременно обещала счастье.

В результате нынешних размышлений, навеянных сложностью бытия, я пришла к выводу, что мы сами выбираем свою жизнь, за исключением некоторых событий, типа: авария, болезнь близких и т. д. Выбор делается ежеминутно в большом и в малом: выпить кофе или чай, улыбнуться или нахмуриться, ответить на оскорбление или перевести все в шутку. Каждое утро, открыв глаза, мы начинаем выбирать себе жизнь: обрадоваться дождливому утру или скукситься? На каждом мельчайшем этапе присутствует выбор. И от него зависит, какие варианты откроются впоследствии. Каждый предыдущий шаг влияет на последующий. И это бесконечный процесс жизни!

Так почему же я всегда выбираю негатив? Я начала отслеживать свои эмоции, действия и поступки. На каждом этапе я спрашивала себя: как я могу поступить лучше? Какой выбор возможен? И, как ни странно, это спасало меня от мгновенных реакций.

Пока я думала: вот сейчас я злюсь, а что могла бы выбрать другое, злость улетучивалась или смягчалась. Кстати, лет через пять я вдруг увидела книгу, которая была написана как раз о теории выбора. Она почти совпала с «моей», которая сформировалась у меня в голове… Так что, все уже давно изобретено, только мы об этом не знаем.

Как бы там ни было, я стала меняться: частично вернулась к себе прежней, но много освоила нового. Девизами моей жизни стали: «Я не сдамся!» и «Выбираю я!» И жизнь стала другой. Оказалось, что возможно многое! Меня буквально опьяняло от чувства «Я могу!», когда справлялась с невероятно трудными ситуациями. А жизнь подкидывала тааааааакие задачи, хоть решай их с помощью ТРИЗ Альтшуллера!

Тем временем бабушка мрачнела все больше, стало совсем сложно её развеселить. Мы очень старались с дочкой, но её «какая у меня ужасная жизнь» просто убивала. Кстати, у нас с дочкой была (и есть) традиция: перед Новым годом (30 – 31 декабря) писать письма в будущее для самих себя: в них пишется о том, что хорошего (и не очень) было в уходящем году, и что интересного хочется сделать в новом наступающем году. Все это в произвольной форме с рисунками, с подтруниваниями над собой (и другими). Вскрывается через год — на пороге Нового года — 31 декабря в 23 часа (перед празднованием). Обнаруживается много интересного: к примеру, за год приоритеты изменились до неузнаваемости или, наоборот, укрепились. Так вот, когда мы вскрывали эти письма, у бабушки неизменно (из года в год) было написано: «В старом году ничего хорошего не было. В Новом году ничего хорошего не жду.» Вот по этому принципу она и жила.

Я добавила в свой мысленный список: не быть мрачной занудой! И все ещё не думала о ДЕМЕНЦИИ!